|
< предыдущая < | содержание | > следующая >
автор Андрей Зюзин, апрель 2002 г. - май 2003 г., г. Москва
Добавлен: 2.05.03 Архив Клуба Молодых Графоманов |
"Цена жизни" повесть |
|
3
Сон Анатолия прервала ругань Пантелеича. - …мать-то! Ох, штоб его сволочь, куда-то там! - Что случилось? – удивился Анатолий. Ему казалось, что он лишь закрыл глаза, хотя солнце уже стояло почти в зените. Николай показал пальцем на горизонт. Над едва заметными точками стремительно неслись к траншее самолёты. - Воздух! – раздалось в отдалении. - ВОЗДУХ! – крикнул над ухом Пантелеич. - Воздух! – понеслось дальше. - Ложись, салага, - толкнул Анатолия Пантелеич, и все, кроме него самого, растянулись на земле. Политрук же остался наблюдать за фигурками на горизонте. - Белорус! - Я! - Бегом к командиру. Передай, шо танки за другой стороной бугра и што на артиллерию надеяться не стоит. - Есть, - его голос сорвался. Согнувшись, он побежал по траншеи, и через три шага скрылся за поворотом. Взрыв. Ещё один. Анатолию показалось это просто ерундой по сравнению с тем, что произошло ночью. Следующий разрыв прогремел рядом, и в траншею брызнула земля. Из другого колена донеслись обрывки ругани Дологурова: - Идиоты, я для того что ли рыл, что б вы меня тут засыпали? Между тем взрывы загремели ближе и чаще. «Юнкерсы» пикировали, прижимались к самой земле, сбрасывая свой смертоносный груз. Приближались они двумя «рамками». Первая сделала пять заходов, затем вторая. Комья земли заваливали солдат, от поднятой пыли тёмная завеса повисла в небе. Темнота давила на Анатолия. Каждый взрыв наваливал на него всё новую и новую землю, и парню казалось, что он не сможет встать. Взрыв, БУХ, БУХ, БуБух!! Рассчитав с немецкой точностью свой запас на пять порций, пикировщики легли на обратный курс. Раздался винтовочный выстрел: - К бою! - К бою, - заорал Дологуров за поворотом. - К бою, - понеслось за поворотом уже с другой стороны. - Где же белорус… - прошептал Пантелеич, снимая с плеча ППШ и укладывая в специально выкопанную им нишу диск и гранаты. Пыль постепенно осела, и лица бойцов покрылись слоем земли. В точках уже стали угадываться силуэты танков, и какое-то движение вокруг них. Что это за «движение» Анатолий долго понять не мог, но потом догадался – это была пехота. Послышались мощные выстрелы. - Бог войны! – с гордостью, будто экскурсовод, показывающий редкий экспонат, воскликнул политрук. - Слишком рано… Большинство танков за холмом… - раздался уверенный голос Дологурова из-за поворота. - Товарищ ефрейтор, приказ выполнен! – произнёс за спиной белорус, и у Анатолия будто камень с души свалился. Похоже, что тоже чувство испытал и Пантелеич, который весело выдохнул: - Молодца! Теперь фонтаны разрывов покрыли поле перед траншеей, по которому медленно ползли танки. - Открывать огонь лишь по команде – после выстрела лейтенанта, - пронеслось по цепочке. К разрывам на поле, которое пока переползали танки, прибавилась трескотня выстрелов. - Рота Володина вступила в бой, - пояснил Пантелеич. – Ну, всё. Скоро начнётся и у нас – держитесь. - Мы то продержимся, - с уверенностью в голосе сказал Морозов, - соседи бы не подвели! - Да скорее усе немцы посдыхают, чем Володин отступит, - заверил дед. Этот диалог вселил уверенность в Анатолия, и он погладил по стволу свой карабин. «Ничего, малыш. Мы с тобой им покажем!». Опять прогремели выстрелы и на поле расцвели разрывы. На этот раз стрельба была точнее – несколько танков загорелись, и новоиспечённый боец заликовал. Однако чем ближе были немцы, тем больше, ощутимей становилось в душе Анатолия какое-то чувство. Какой-то неприятный холодок не давал ему покоя. Это был страх. Он посмотрел на Пантелеича – тот курил, всматриваясь в едва различимые фигурки. На Кольку – тот проверял, на месте ли у него нож, который, как он рассказывал, ему подарил отец, перед уходом на фронт. Белорус нервно поправлял на себе форму. Перестегнул ремень, поправил каску, поднял и положил на то же самое место оружие, повертел ногами и успокоился, сосредоточившись на едва различимых серых фигурках. Спустя десять минут, в течение которых Анатолий тщетно давил в себе желание встать и убежать, когда немецкие солдаты подошли уже ближе, чем на пятьдесят метров, раздался выстрел ТТ Мальницкого. - Молодец… - донёсся до Анатолия обрывок фразы Пантелеича, и тут же траншея огрызнулась огнём из всех стволов, которые у неё были. Ударили пулемёты, автоматы, винтовки и карабины. Трижды бахнули противотанковые ружья и два танка задымили, стрелял и Анатолий. С первыми же выстрелами ему «полегчало». Дикая злость и уверенность отразились в его первых нажатиях на курок. Он, сам, не думая о том, на подсознательном уровне в каждый выстрел вкладывал какое-то событие: и страдания матери, сестёр, его девушки, и смерть того паренька, и свою искалеченную жизнь, и миллионы искалеченных жизней своего народа. Пантелеич бил короткими прицельными очередями – по 4-5 выстрелов. Из-за угла доносились очереди автомата Дологурова, одиночные выстрелы винтовки Помница… Анатолий сосредоточился лишь на мушке своего карабина и фигурках немцев. С детства он метко стрелял из всего – начиная с рогатки и заканчивая винтовкой, и сейчас каждый его выстрел нёс урон врагу. Хуже обстояло дело с танками. Ружья хоть били и метко, но нечасто. На горизонте уже появилась новая «волна» атакующих, и артиллерия пыталась поубавить силы противника хотя бы там. Прижатые к земле огнём, фашисты отползали за свои танки, один из которых был уже всего лишь в тридцати метрах от траншеи, и, судя по всему, не собирался ни тормозить, ни сворачивать. Нащупав рукой противотанковую гранату, Анатолий повернул голову в сторону Николая, чтобы попросить того прикрыть огнём, но увидел, что белорус уже полез наверх. Тогда парень опять сосредоточился на мушке и решил прикрыть этого доброго, храброго парня во что бы то ни стало. - Не ползи дальше, кидай отсюда! Стой, хлопец! – заорал Пантелеич и ещё громче, заглушая крик, затрещал его ППШ. Высунувшись из траншеи, белорус приподнялся для броска, дёрнулся и упал. «Убит!» - ударило в голову Анатолию. Но белорус снова зашевелился, и тогда сразу две немецкие очереди прошили его тело. «Письмо домой пишу…», - вспомнил Толя и озверел. Он занял место, где стоял белорус и попытался высунуться за ним. - Отставить! – заорал Пантелеич, и его крик заглушили немецкие очереди, снова ударившие в тело белоруса. Его кровь попала Анатолию в лицо, и последний с ужасом осознал, что этот голубоглазый парень спас ему жизнь, ценой своей. - Отставить, салага! – орал Пантелеич. Тем временем, Морозов взял за ручку противотанковую гранату и метнул её в подкатившийся совсем близко танк. «А ведь я даже имени его не знал… Как увидел голубые глаза и светлые волосы – сразу и окрестил «белорус»». Тело надёжно прикрывало Анатолия от пуль, и он опять бил одиночными без промаха. Однако теперь другое начинало волновать его - за подбитым Морозовым танком скапливались немцы. Пантелеич метнул туда уже две гранаты, но должного результата не добился. В соседнем колене раздался вскрик Дологурова и взрыв гранаты. Тут же «кругляшок» с длинной ручкой прилетел и к ним, но Паетелеич успел выбросить его из траншеи. - Готовсь, - успел он крикнуть, перед тем как раздался взрыв, и вместе с землёй в траншею брызнули очереди, скопившихся за танком немцев. Боковым зрением Анатолий, стрелявший из карабина в бок бегущим к траншее солдатам, увидел падающих Пантелеича и Кольку. «Но, может, они лишь залегли?» - испуганно подумал Анатолий и вновь сконцентрировал внимание на стрельбе. Но он тщетно стрелял по бегущим немцам. Их было много, а скорострельность у карабина была слишком мала. Парень успел кинуть гранату прежде, чем первые фашисты попрыгали в траншею. Первый свалился с автоматом на Кольку, но тот был всё же ранен, а не убит, и поэтому прежде чем получил пулю, успел воткнуть нож в грудь плечистого немца. Тут же жахнула очередь Пантелеича, вокруг которого медленно расплывалась лужа крови. Второй немец убил старика, но был сражён выстрелом Анатолия, который пока оставался в стороне. Следующими в траншею прыгнули сразу трое, но ударившие из-за поворота очереди Дологурова и Джигатуряна свалили их. Подхватив ППШ Пантелеича и поменяв там диск – «осталось ещё пять», – отметил про себя Анатолий – парень дал длинную очередь по подбегающим и, не жалея себя, выскочил из траншеи. Пригнувшись, он забежал за танк – там никого не было. Под ногами взрыла землю очередь. Толя, как учил его Пантелеич, не стал дожидаться второй, и сиганул обратно в траншею. Теперь их было здесь двое: Анатолий и Джигатурян. Дологуров же скрылся за углом. К танку уже опять подползали немцы, но сержант остановил Толю. - Я их возьму, встань у угла и смотри! Они скоро завалятся в то колено, прикрой там ребят! Анатолий встал, где ему было приказано, держа на линии огня оба колена. Сержантский ППШ отчаянно залился. И тут Анатолий увидел вынырнувший из завесы пыли и уже подползавший к траншее танк... - Боец! – заорал сержант, не переставая раздавать очереди во все стороны. Анатолий снова покинул траншею. Пули засвистели над самой его головой, левую руку обожгло чуть выше локтя. Метнув гранату, он скатился в траншею. Липкая, тёплая кровь заливала его рукав. Между тем танк продолжал ехать, хотя башня была объята пламенем. - Щас на нас…!, - заорал лежавший на земле сержант. «Почему он лежит?» - мелькнуло в голове у Анатолия. Увидев окровавленный воротник, парень взял сержанта и потащил в другое колено, в сторону противоположную от Дологурова. Как только они миновали угол, за спиной раздался взрыв – это танк, переезжавший траншею, был подорван кем-то из соседнего колена. Теперь, фланг был отделён от основной роты, и Анатолий сознательно выбрал себе эту участь, отойдя в сторону фланга. Но как только Толя с сержантом увидели, что делается здесь, в этом колене, сразу стало ясно, что ситуация ещё хуже, чем можно было предположить. На земле лежали трупы и немцев, и наших… Не успел Анатолий оценить обстановку, как в траншею между ним и другим углом, откуда торчал ствол автомата, спрыгнули два немца. Из-за угла жахнула очередь. Один немец упал, тщетно пытаясь зажать руками хлынувшую фонтаном кровь из шеи. Вторая очередь прошла над Анатолием. Тёплые струи полились ему за спину, и он понял, что «свой» свинец принял в себя сержант. Немец же прижался к земле, но следующая очередь из-за угла настигла и его. Воспользовавшись короткой передышкой, Анатолий скинул с себя тело Джигатуряна, забрал у него полные диски, перезарядил оружие и перебежал за угол. Там скопилось шесть бойцов во главе со старшим сержантом Рукавовым. Они занимали два колена, остальная часть траншеи, как понял Анатолий, была занята немцами. - Гранаты есть? – крикнул какой-то боец. Толик отдал ему три свои гранаты, оставив себе одну, и, вспомнив, что в его колене осталось ещё около десяти, решил вернуться. Миновав тело сержанта, он кинул за угол гранату и выскочил сам, дав длинную очередь из ППШ. Усилия его оказались не напрасными – двух немцев разнесло на куски. Выгребая гранаты и целые диски из ниши Пантелеича, парень почувствовал, как что-то коснулось его щеки. Дотронулся и отнял руку – кровь. «Плевать… Только задело!» - подбодрил он себя и кинулся обратно. Во втором колене кипел бой. Боец, просивший у Анатолия гранаты, уже лежал на земле, из головы его вытекала кровь. Одним прыжком Анатолий оказался около угла и метнул в следующие колено две гранаты. Выскочивший вслед за разрывами боец, получил две очереди в живот. «Что за чёрт?» - выругался Анатолий и метнул ещё две гранаты. Прогремело ещё два взрыва, но в высунутую на стволе каску снова полетели пули. - Дай гранату, боец… - произнёс окровавленными губами Рукавов. Парень протянул ему две, но тот взял лишь одну. Перекрестившись, старший сержант, который никогда не верил в бога, вылез из траншеи и под прикрытием подбитого танка и огня своих бойцов начал обползать колено. Раздалась очередь из ППШ, затем три немецкие очереди… Анатолий выглянул из-за угла и увидел, как Рукавов вместе с гранатой падает на стреляющих в него немцев… Взрыв. - За мной! – закричал Анатолий и побежал с ещё одним бойцом к пулемётному дзоту. Заскочив в «гнездо», парень отволок от «Максима» с поковерканным щитком раненных и, вдруг понял, что никогда не стрелял из пулемёта. - Дай-ка я, - тронул его за плечо боец. Рассмеявшись истерическим, нервным смехом, он поставил планку, подал новую ленту… Остальное Анатолий уже не видел. Бросив новоиспечённому пулемётчику: «Не подпускай никого к траншее», он выбежал, согнувшись, из дзота и побежал к остальным. В траншее уже лежали новые трупы немцев, и ещё один раненный паренёк стонал, прислонившись к земляной стене. Пули взрывали землю у бруствера. Толик повалился на землю возле раненого – ему вдруг стало абсолютно всё равно, чем это закончится. В душе его была пустота, которую невозможно было чем-либо заполнить… Зарокотавший пулемёт вернул его к жизни. - Боец, пособи пулемётчику, - простонал Анатолий пробежавшему мимо него солдату и провёл рукой по лицу. Оно было всё залито кровью. «Об кого это я испачкался?» - подумал парень. Он хорошо помнил, что его ранило в руку, которая начинала немного болеть, но голова его, вроде, была цела… Он вытащил индивидуальный пакет попробовал перевязать руку. Спустя некоторое время Анатолий встал на ноги и выглянул наружу. Земля перед траншеей была усеяна трупами немцев. Один из них ещё шевелился, и солдат без жалости добил его. Пулемёт замолчал. Ещё гремели одиночные выстрелы где-то в районе 1-ой роты, но в целом атака была отбита. Его первый бой был окончен, но Анатолий не испытал от этого никакого облегчения. «Вы будите смеяться, но пули меня не беруть,» - вспомнилось ему высказывание Пантелеича. Он прошёл в соседнее колено и увидел своего друга, Морозова и фрица, в груди которого торчал нож Колькиного отца. В метре от его головы лежала обуглившаяся гусеница немецкого танка…
В траншею свалился лейтенант Володин. Лицо его было в пыли и пороховой гари. - Живой, боец? – донеслось до лежавшего на дне Анатолия. - Да… - ответил тот, поднимаясь. - Мальницкого убило. Комбата тоже. Приказ: удерживать высоту ещё хотя бы в течение двух – трёх часов. Так что собирай всех своих и «шагом марш» в нашу траншею… - А здесь? - Сюда они не сунуться. Сейчас мы им мин… - пробурчал Володин. От шестидесяти человек 2-ой роты лейтенанта Мальницкого осталось лишь двадцать шесть. Среди них все имели какие-то незначительные ранения, но в целом, оставались боеспособны. Анатолий передал собравшимся приказ и те, взяв оставшиеся боеприпасы, гурьбой пошли в расположение 3-ей роты. Траншея на этом участке имела 10 колен, то есть 10 пролётов между углами. Остатки 2-ой роты заняли фланг, ближний к их прежнему месту. Те, кто выжил после рукопашной в 3-ей роте – их было не больше двадцати человек, заняли центр и правый фланг, бойцы 1-ой роты прижались со своей стороны к остаткам батальона. От 4-ой роты осталось лишь 15 человек, и они смешались с 1-ой. Фланги, оставшиеся в результате перемещения солдат открытыми, заминировали. Слева, где была 2-ая рота, оставили пулемётный дзот с пятью людьми, справа наскоро насыпали холм и укрепили там «дегтеря». Спустя полчаса после того, как Анатолий занял новое место в траншее, небо наполнилось рокотом, и началась бомбёжка. Это было уже привычней для парня, чем в тот раз. Снова в небо поднимались столбы пыли, разнося в клочья почву, растительность и человеческие тела. Камни, комья земли, какие-то корни растений – всё это летело, падало, обрушивалось на Анатолия; давило морально и физически, ударяло звуком по ушам, темнотой по психике. …Не успел отгреметь последний разрыв, когда над равниной раздался непонятный ор, выстрелы танков, трескотня автоматных очередей. Траншея, как и в первую атаку, сначала молчала. Но если в тот раз они подпускали неприятеля поближе и рассчитывали на артиллерию, то сейчас боеприпасов было мало, и не было никакого смысла стрелять в пыльную и душную темноту. «Бог войны» же молчал. По траншее пробежал паренёк с двумя флягами, обтянутыми брезентом. - Боец, ты ранен? – обратился он к Анатолию. – Глотни! Анатолий припал губами к мокрому горлышку и почувствовал сырец. Крупный глоток обжёг горло. Парень сделал ещё один, поменьше, и вернул флягу. - Откуда это? - Ротный приказал раненым дать… - ответил паренёк и побежал дальше. Когда лёгкий ветерок отогнал «облако» от траншеи, немногочисленные танки и немецкие солдаты были уже рядом. Шальные пули свистели над головой, выбивали земляные брызги из бруствера, однако танковые снаряды ложились далеко за траншеей. Огрызнулся и батальон. Анатолий дал длинную очередь в сторону идущих на него немцев – некоторые попадали, но подавляющее большинство укрылось за танком или прижалось к земле. - Надо подбивать танк, - шепнул парень солдату с винтовкой, стоявшему рядом с ним. – Возьми мой ППШ, прикроешь! Танк подполз ближе, затрещал ППШ, и Анатолий рывком выскочил из траншеи, метнул гранату и свалился обратно в спасительное убежище. Прогремел взрыв, слившийся с общей канонадой. Оружие Толи, переданное в руки солдата, замолчало. - Спасибо, друг… Ты что? Солдат медленно оседал по задней стенке на дно траншеи. Анатолий забрал у него оружие, когда-то принадлежавшее Пантелеичу, перезарядил его и попытался высунуться из траншеи. Пули угрожающе засвистели над самой головой, а одна даже чиркнула по каске. Солдат пригнулся. В одном колене с ним осталось ещё трое бойцов: один уже пожилой грузин, и два совсем молоденьких мальчика, недавно призванных и прибывших вместе с Анатолием. Грузин метнул гранату, и вслед за раздавшимся взрывом все четверо открыли огонь. Трое немцев упало возле самой траншеи, и только Анатолий успел отметить про себя, что, мол, «ещё бы чуть-чуть - и кранты», как по цепочке прошла фраза: «Немцы в траншее у 1-ой роты, и на стыке 3-ей и 2-ой». - Гранаты давайте! – заорал Анатолий, вспоминая прошлый бой в траншее. – Оставайтесь здесь! Он пробрался в следующее колено, и, взяв там ещё две гранаты и бойца, вместе с ним направился на помощь своим. Пробежав три колена – их стало уже четверо, они услышали разрывы гранат, очевидно, в траншее. Ещё один угол и ещё одно колено. Здесь за углом уже прижались свои и закидывают следующие колено гранатами. Взрыв. Взрыв. Один из бойцов выскочил из-за угла и, как это уже было в предыдущем бою, получил приличную порцию свинца. - Боец, вперёд! – крикнул над самым ухом кто-то. Им оказался Володин. Взяв в руки по гранате, Анатолий вылез из траншеи. Три автомата сразу застрочили по немцам, которые подбегали к укреплению, и те залегли. Под гулкие очереди он обполз угол и увидел лежащих за ним немцев. Двое были убиты или ранены, а ещё трое упорно расстреливали землю за углом, дожидаясь своих. Анатолий метнул туда гранату и с едва заметной улыбкой услышал вскрик и мощный взрыв, после чего сам свалился в траншею. Поднявшись – из-за угла выбежали пятеро солдат с лейтенантом, Анатолий взял ППШ Пантелеича на перевес, и только успел открыть рот, как Володин с криком «УРА!» в слепую бросился за следующий угол. Немецкие солдаты, не ожидавшие такого напора, были сразу же расстреляны. Но из-за следующего угла вылетело штуки три гранаты и тем, кто не успел отойти, досталось… Раздалось ещё штук пять взрывов, и навстречу Анатолию вылетела наша противотанковая граната. Он еле успел укрыться за углом, когда раздался взрыв, и осколки со свистом ударили в землю и в упавшего солдата. - Свои!!! – заорал он, и в то же мгновение с автоматами из-за угла выскочило трое бойцов. – Ура! Анатолий, трое вновь прибывших и ещё трое с лейтенантом, заняли только что освобождённые колена. Толя даже не заметил, кто встал с винтовкой рядом с ним. Опять затрещали выстрелы, опять полетела вверх земля. Но напор был явно уже не тот. Правый фланг уже молчал, лишь там, у 1-ой, было ещё жарко. Трое бойцов с автоматами, которые чуть было не расстреляли Анатолия и взорвали своего, ещё боец с лейтенантом Володиным пошли на выручку 1-ой. Толик тоже хотел с ними, но руку, впервые за этот, второй бой прокололо острой болью. Парень чуть не уронил ППШ, но сдержал стон. Спустя минут десять, стало затихать и слева. Анатолий устало сел на дне траншеи, схватившись здоровой рукой за раненую. «Вы будите смеяться, но пули меня не беруть. А и на кой они мене?…» Солнце, едва пробивающееся сквозь пыль и пороховую гарь, скатывалось с небосвода и уже почти касалось кромкой бугра. В голове крутились обрывки каких-то мыслей. Расслабленное тело буквально расплывалось по прохладной земле… Ему казалось, что он мог бы сидеть так часами, не меняя позы, на этой чудесно мягкой землей… Сидеть, наслаждаясь внезапным спокойствием, которое, казалось, ничто не сможет нарушить. - Обошли… Быстро! Выматывайтесь отсюда! Пока в окружение не попали. Бегом Марш!!! – орал где-то Володин. > следующая > |
Наша кнопка:
