автор Алексей Яковлев 21.09.02 на основе исторических документов
Графика по теме:
Оцените произведение Добавлен:
22.08.02
Архив Клуба Молодых
Графоманов |
Статья рассказывает об эпохе, а может переломе эпох, которая получила название "Оттепель". Из ряда других статей, эту выделяет то, что автор углубляется не только в политику, но и в жизнь самих людей. Каково было им? Что думали тогда наши бабушки и дедушки? Чего боялись и на что надеялись?... Также автор приводит отрывки из писем тех времён и некоторые документы.
|
«Оттепель» в духовной жизни – время больших ожиданий
В 1953 году умер «хозяин», как называло Сталина его ближайшее окружение. Ещё три года продолжалось коллективное правление, пока в 1956 году власть не взял Никита Хрущёв. Но ещё до ХХ Съезда КПСС интеллигенция, да и простое население почувствовали, что наступает новая эпоха. Ей было суждено войти в историю под названием «Оттепель». Что такое оттепель, как с легкой руки Ильи Эренбурга стали называть тот период в жизни страны и литературы, началом которого явились смерть тирана, массовое освобождение безвинных людей из заточения, осторожная критика культа личности, а конец оттиснулся в постановлении октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС, в приговоре по делу писателей Синявского и Даниэля, в решении о вводе войск стран Варшавского Договора в Чехословакию. Что это было? Историческое, общесоциальное и общекультурное значение оттепели состоит прежде всего в том, что она разрушила насаждавшийся десятилетиями миф о духовной монолитности, об идеологической, мировоззренческой однородности советского общества и советской литературы, когда казалось, что есть единое подавляющее большинство. По монолиту пошли первые трещины — и столь глубокие, что в дальнейшем, в дни и годы застоя, их удалось только замазать, замаскировать, объявить либо несущественными, либо несуществующими, но не ликвидировать. Выяснилось, что писатели, художники отличаются друг от друга не только «творческими манерами» и «уровнем мастерства», но еще и гражданскими позициями, политическими убеждениями и эстетическими взглядами. И открылось, наконец, что литературная борьба есть лишь отражение и выражение бурно идущих в обществе процессов. После литературы оттепели многое стало нравственно невозможным для уважающего себя писателя, например, романтизация насилия и ненависти, попытки сконструировать «идеального» героя или желание «художественно» проиллюстрировать тезис о том, что жизнь советского общества знает конфликт только между хорошим и отличным. После литературы оттепели многое стало возможным, порою даже нравственно обязательным, и никакие позднейшие заморозки уже не сумели отвлечь как настоящих писателей, так и настоящих читателей ни от внимания к так называемому «маленькому», человеку, ни от критического восприятия действительности, ни от взгляда на культуру как на то, что противостоит власти и социальной рутине. Многозначной по своему духовному воздействию на общество была деятельность Александра Твардовского на посту главного редактора журнала «Новый мир», давшего читателю множество новых имен и поставившего перед ним много новых проблем. К читателям вернулись многие произведения Анны Ахматовой, Михаила Зощенко, Сергея Есенина, Марины Цветаевой и других. Однако, несмотря на все это, властью устанавливались пределы «свободы творчества», за которые интеллигенция не могла выходить в критике существующих порядков. В противном случае ей грозили новые гонения. Да и оттепельные настроения захватили далеко не всех. Вот что пишет современница тех событий, представительница интеллигенции, переводчица, детская писательница М. Н. Яковлева о гонениях на Бориса Пастернака после того, как ему присудили Нобелевскую премию за роман «Доктор Живаго». «...Сейчас один случай наглядно показал мне - как и всем, кто читает газеты - к чему в наше время может придти человек-одиночка. Я имею в виду случай с поэтом Пастернаком, о котором писали во всех газетах, и не раз говорили по радио в конце октября и начале ноября. ...Он уже лет 15 почти не выступал в литературе; но в 20-е годы его знали все, и он был одним из наиболее популярных поэтов. У него всегда была склонность к одиночеству, к гордому уединению; всегда он считал себя выше "толпы" и все больше и больше уходил в свою раковину. По-видимому, он совершенно оторвался от нашей действительности, потерял связь с эпохой и с народом, и вот чем все это кончилось. Написал роман, для наших, советских журналов неприемлемый; продал его за границу; получил за него нобелевскую премию /при чем для всех ясно, что премию присудили ему главным образом за идейную направленность его романа/. Началась целая эпопея; восторги, неумеренные, со стороны журналистов капиталистических стран; негодование и проклятия /возможно, тоже неумеренные и не во всем справедливые/ со стороны наших; в результате его исключили из Союза Писателей, облили грязью с ног до головы, обозвали Иудой-предателем, предлагали даже изгнать его из Советского Союза; он написал Хрущеву письмо, в котором просил не применять к нему этой меры. Сейчас, говорят, он болен после такой встряски. Между тем, я уверена, насколько я знаю Пастернака, что он не такой уж негодяй, и не контрреволюционер, и не враг своей родины; но он потерял связь с ней и в результате позволил себе бестактность: продал за границу роман, отвергнутый в Союзе. Думаю, что ему сейчас очень не сладко». Это говорит о том, что не все однозначно относились к происходящему. Интересным является тот факт, что автор данной записи сама была репрессирована, а в последствии реабилитирована. Также важно отметить, что письмо адресовано военному (возможна цензура). Трудно сказать, поддерживает ли автор действия Власти, или просто боится написать лишнее... Но точно можно отметить, что она не придерживается какой-либо стороны, анализируя ситуацию. И даже по анализу можно сказать, что многие понимали, что действия Советского руководства как минимум неадекватные. А мягкость автора по отношению к Власти можно объяснить малой информированностью (если не страхом). Как я уже говорил, началась «оттепель» статьёй Померанцева и ХХ Съездом, а окончилась вводом танков в Чехословакию и октябрьским пленумом ЦК КПСС. Да и во время неё всё было неоднозначно, поэтому трудно сказать, была ли это эпоха или перелом эпох. Но самое главное то, что именно после «оттепели» стало возможно жить так, как мы живём сейчас. документыИз предсмертного письма А. А. Фадеевамай 1956 г. Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии, и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы — в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; все остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40—50 лет. Литература — это святая святых — отдана на растерзание бюрократам и самым отсталым элементам народа... Из дневника К. И. Чуковского«13 мая 1956 г. Воскресенье. Застрелился Фадеев... Мне очень жаль милого А. А. — в нем — под всеми наслоениями — чувствовался русский самородок, большой человек, но боже, что это были за наслоения! Вся брехня сталинской эпохи, все ее идиотские зверства, весь ее страшный бюрократизм, вся ее растленность и казенность находили в нем свое послушное орудие... Отсюда зигзаги его поведения, отсюда его замученная СОВЕСТЬ в последние годы... 7 декабря 1960 г. Вместо того, чтобы прямо сказать: «Писателишки, хвалите нас, воспевайте нас», начальство заводит чиновничьи речи о соц. реализме и пр. Но все понимают, в чем дело». Алексей Яковлев по историческим материалам, 21.09.02
.
|