|
< предыдущая < | содержание | > следующая >
автор Андрей Зюзин, апрель 2002 г. - май 2003 г., г. Москва
Добавлен: 2.05.03 Архив Клуба Молодых Графоманов |
"Цена жизни" повесть |
|
4
Горстка бойцов шла по дороге, изрытой воронками. Это всё, что осталось от недавно пополненного батальона. Комбат, Манков, был убит. Их лейтенант, Мальницкий, тоже. Командование взял на себя лейтенант 3-ей роты, Володин, устало шагавший впереди в своей изодранной, заляпанной грязью и кровью гимнастёрке. Остальные плелись за ним, иногда тихонько переговариваясь. Этих «остальных» было не больше сорока человек. Наступил вечер. Солнце уже скрывалось за лесом, спала дневная жара, а вместе с ней и напряжение, овладевавшее каждым целый день… Стемнело быстро, как это всегда бывает в августе. Наступала прохладная ночь. Облаков на небе не было, и яркие звёзды горели на небосклоне. Кругом было темно. Изредка сзади доносились разрывы. Иногда шальные мины ложились довольно близко, но мало кто в строю теперь, после пережитого боя, боялся их. Трассирующие пули расчерчивали небо яркими линиями. Если бы кто-нибудь кроме них увидел это нашпигованное свинцом небо, он бы, наверное, по праву назвал его незабываемо красивым. Но не они. Им это небо постоянно грозило смертью – в одно время с большей вероятностью, в другое - с меньшей… Анатолий устало плёлся в середине строя, который больше был похож на толпу усталых каторжников. Неумело перевязанная голова его тупо болела, пуля всё-таки зацепила его щёку. Рука, удачно (если здесь можно говорить об удаче) простреленная навылет и туго перевязанная, тоже напоминала о себе болью. Глаза закрывались, дико хотелось спать… и ещё, пожалуй, есть. Отступать они старались как можно быстрей. Но получалось не очень. Уставшие, раненные солдаты, были обременены ещё пятью носилками с «тяжёлыми». Столь экстренное отступление было вызвано тем, что немецкий авангард, ударивший между батальоном Манкова и соседями прорвался без особых усилий. И теперь отряд понятия не имел, как далеко те продвинулись. Володин, конечно, не хотел попасть в окружение и подгонял бойцов как мог. - Товарищ лейтенант, Скоро уже Чир? – взвыл кто-то, и на него зацыкали. - Скоро, скоро, Толмачёв… - ответил ротный. Мимо них медленно ползли поля, заросшие по краям редким кустарником, перелески… Спустя полтора часа они подошли к переправе. На тёмном песке лежал наполовину вытащенный на берег плот. - Значит так. Раненных, боеприпасы и тяжелое оружие сюда, на плот. Сердюк и как там тебя, раненный? - Плещёнков, товарищ лейтенант. - Как рука, действует? Шестом орудовать сможешь…? – спросил Володин. - Так точно, товарищ лейтенант, смогу… - ответил Анатолий, а про себя подумал: «всё сподручней, чем самому плыть». Бойцы нагрузили плот и столкнули его на воду. Сердюк с Анатолием взяли по шесту и плавно оттолкнулись от берега. Плот медленно поплыл. Незаметное с берега течение, начинало его всё больше и больше сносить его, всё тяжелее становилось орудовать шестом. Руку как будто кололи иглами, ноги соскальзывали с намокших брёвен, а рядом лежали на самодельных носилках тяжелораненые. Спустя десять минут брёвна чиркнули по песчаному дну и плот резко затормозил. Солдаты спрыгнули в прохладную воду и начали аккуратно, однако торопясь, переносить раненых и оружие на песчаную отмель. После этого Сердюк отогнал плот обратно, на тот берег, где осталась большая часть людей. Больше часа длилась переправа. В предпоследней партии переправился и Володин, на том берегу осталась лишь группа прикрытия из пяти человек. Плот отправился в последний рейс, а лейтенант сел на берегу, выругался и развернул карту. Автоматная очередь разрезала ночное затишье. - Наша… - пробормотал Анатолий и уставился на противоположный берег, где солдаты грузили на плот пулемёт. - Немцы… - донеслось до него. - Занять оборону! Прикрыть! Огонь по… - заорал лейтенант. Схватив ППШ, Анатолий дал короткую очередь наугад. Его поддержали ещё несколько винтовок. Остальные же начали оттягиваться в лес, вслед за сержантами. Володин, махнувший им отходить, остался у реки, ждать окончания переправы и залёг возле Анатолия. События разворачивались драматично. Реку неожиданно стали накрывать молчавшие до того миномёты: со свистом мины сначала ложились, не долетая, но, вскоре, начали попадать прямо в воду, поднимая брызги. На противоположном берегу затрещали немецкие автоматы. Солдатам на плоту негде было укрыться. Беспорядочная стрельба из «дегтеря» не приносила успеха. Вскоре, плот начал оставлять за собой едва различимый в темноте алый след. А ещё через несколько минут разрыв опрокинул его, скинув в воду тела и оружие. Новая группа прикрытия отошла… - До ближайшей деревни 15 минут быстрым шагом… А ну, стройсь, шагом марш! – скомандовал Володин, когда они бегом догнали своих. «Молодец мужик, - подумал Анатолий, - не даёт раскиснуть нам. И выносливый какой… Я уже, кажись, помру, а он… держится!» Строй медленно потянулся по лесной дороге. - Быстрее, быстрее, - то и дело подбадривал ротный. Действительно, минут через 20 из-за деревьев показались крыши изб, и отряд вошёл в небольшую деревеньку. Миновав несколько старых хат, солдаты остались ждать командира на улице, а лейтенант вошёл в избу, где горел свет. - Плещёнков, за мной… - бросил Володин в темноту. Ему понравился этот боец, к тому же неплохо было бы его перевязать. Тёмные сени с низким потолком ничем не отличались от остальных коридоров в деревенских домах. Скрипнула дверь, и яркий свет ударил в глаза. Вдвоём, они вошли в переднюю комнату. Когда глаза привыкли к свету, Анатолий различил сидящую за столом старушку и… майора с перевязанной головой. Перед ними на столе стоял чугунок с картошкой и большая бутыль прозрачного самогона. - Садись лейтенант… - ухмыльнулся майор, - или тебе некогда? Ты ведь от немца драпаешь, щенок? Пропустив незаслуженное оскорбление мимо ушей, Володин отрапортовал: - Товарищ майор, наш батальон прикрывал переправу. Через час после окончания переправы наших войск через Чир, батальон, дабы не попасть в окружение, отошёл, вместе с соседними частями. При переправе через реку плот был потоплен вместе с раненными и оружием. В данный момент, батальон состоит из 38 человек и направляется в расположение наших войск для получения боеприпасов. - Сколько у вас стволов? - Штук 8 ППШ, остальные винтовки и карабины. Из патронов – 2-3 боекомплекта для каждого ствола. Гранат осталось – 7 штук, плюс одна противотанковая… Противотанковых ружей нет. Пулемёт один без боеприпасов.. Большая часть личного состава легко ранена, пятеро – тяжёлые… Люди очень устали, товарищ майор. - Молодец лейтенант, - сказал майор подвыпившим голосом. – Фамилия моя – Кабанов. Сколько время боец? - Половина первого, товарищ майор, - ответил Анатолий. - Ха… Ну что ж… Боец – молодец… С половины первого, лейтенант, я твой командир. Можешь считать, что ты уже пришёл в расположение наших войск. Патроны… ну на сколько хватит, на столько хватит… Занять оборону, не пропускать немца ни на метр, удержать высоту до подхода подкреплений… Ха… - толи кашлянул, толи усмехнулся он. - Но… - Говори, говори, может что-то дельное у тебя? - Товарищ майор, у меня другой приказ – отступать до села Перевелино. Мне нужны медикаменты, чтобы перевязать раненных и боеприпасы, - хладнокровно сказал Володин. - Зря смеёшься, лейтенант… - ответил Кабанов после недлительного молчания, хотя лейтенант и не думал смеяться, - Нет, рядовой! Да – да, теперь именно рядовой. Боец, принимай роту, или что там у вас… Значит так, приказ ты слышал! Я уезжаю, так что, ты командуй здесь, если что, - посмотрел он на Володина, - стреляй! – последние слова майор еле выговорил. - Никак нет! – ответил Анатолий после непродолжительной паузы. Он был немного шокирован услышанной ахинеей. - ЧТО?? Расстреляю! – закричал пьяный Кабанов, выхватывая пистолет… - Принимай, салага! - Никак нет, - дрогнувшим, усталым голосом ответил парень. Майор выстрелил, и пуля застряла в бревенчатом потолке. - Принимай! – заорал он. Анатолий судорожно схватился за ремень и рывком сдёрнул с плеча ППШ. После всего пережитого он считал себя гораздо выше этого пьяного тылового придурка, и уж никак не мог позволить, чтобы в него стреляли свои. - Плещёнков, отставить! – тихо сказал Володин. – Майор, ваш приказ не может быть выполнен. Если вы ещё раз выстрелите… Дверь распахнулась, и в комнату ввалились встревоженные выстрелом солдаты с винтовками наперевес. - Отставить, - скомандовал лейтенант и вышел из избы вместе со своими бойцами.
Дорога петляла среди зарослей. Лес чередовался с кустарником, попадалось всё больше оврагов. Анатолий тупо ступал след в след, идя за лейтенантом. Глаза его закрывались, он видел обрывки снов, но лёгкий толчок в спину возвращал его в реальность. Володин, шедший впереди, ни на йоту не сомневался в правильности принятого решения. У него, точнее, у комбата, был приказ в указанное время отступить в это село. К тому же мог ли он сейчас противопоставить что-либо существенное немецкой армаде. И, наконец, он тоже был человек. Он тоже сегодня воевал, сегодня ему тоже досталось, не говоря уж о том, что он похоронил почти всю свою роту. Он не мог больше допустить незаслуженных, ненужных, ничего не решающих жертв. Он воевал относительно давно и понимал, что положить роту для него и для этого майора – две разные вещи. «Чем выше чин у человека, тем меньше для него значит солдатская жизнь. В сущности, что значит для генерала какая-то рота солдат? Даже этому майору абсолютно наплевать, что будет с этими людьми. Ему даже наплевать на то, что позже они будут нужнее, если уж он считает солдат только пушечным мясом. А мне? Ведь я знал их всех… Даже с пополнением успел познакомиться…» Разве он мог также швыряться людьми направо и налево?! … У Анатолия мысли были куда проще. На нём не лежал груз ответственности. Задача его была легче: шагай себе след в след, да шагай… Он вспоминал дом, мать, сестёр… В Западной Двине они жили на 3-ей Зелёной улице. Они – это он, мать, да две сестры. Старшая – Анна, а младшая – Вера… Она жила не очень далеко от них… На 1-ой Зелёной. Последний раз они виделись ещё до войны. Толик собирался в Москву, к сестре. У них с мужем была уже комната в бараке около фабрики «Лира». Перед отъездом он зашёл к ней… Они долго прощались, будто знали, что расстаются навсегда. Мечтали, строили планы… Собирались пожениться после того, как Анатолий отслужит… Потом она писала ему, но из Тулы почему-то разрешалось писать не более одного письма в два месяца, да и то… писал он в основном матери…
Крыши внезапно выглянули из-за раскидистых, пышных крон. Село было больше предыдущей деревни, но спланировано почти также… - Стой! Кто идёт? - Такой-то батальон, такого-то пехотного полка! Тебя должны были предупредить, мы, правда, немного раньше… - Пароль? - Ты что, идиот? Откуда я знаю твой пароль? Ты форму не видишь, что ли? Или ты думаешь здесь батальон шпионов… - Володин, ты, что ли? – спросил другой голос из темноты, - живой, чёрт! Войдя в деревню, солдаты остались дожидаться ротного у какой-то избы, где по уверению встреченного солдата, расположились офицеры. - Боец, - обратился кто-то к нему… - Ты из 2-ой? - Да, - робко ответил Анатолий в темноту. - Друг, извини… Ты не видел, штой-то я Пантелеича никак не найду! Да и прихвостня его, Дологурова, не видать! - Убиты они, понял? Убиты! – прошептал одними губами Анатолий. Нервы брали своё. Неосторожный вопрос солдата вызвал в нём такую бурю воспоминаний! Люди начинали заниматься своими делами. Кто-то перематывал сбившиеся мокрые портянки, кто-то курил неизвестно откуда взявшуюся махорку, кто-то тихо разговаривал, когда на крыльцо вышли два лейтенанта. - …хорошо, что предупредил! Мы и не знали, что он так близко, - донёсся до Анатолия обрывок разговора. - Значит, так! Есть приказ, - начал Володин, - занять оборону в этом селе. Вместе с нами оборону будет держать ещё одно подразделение, которое, как и нас, трудно назвать батальоном. Так что все на рытьё окопов… В строе раздались раздосадованные, но вместе с тем полные ярости возгласы, но ротный смягчился и по-братски сказал: - Некогда нам, ребята, отдыхать… - Про часовых у склада не забудь, - перебил второй лейтенант. - Да, Плещёнков и ещё один… - У меня тоже раненный – я его поставлю. - Хорошо. Рядовой Плещёнков... > следующая > |
Наша кнопка:
